Дети и война

Композиция посвященная снятию блокады Ленинграда (по мемуарам ребенка блокадного Ленинграда – Милы Аниной). Звучит мажорная легкая мелодия. Место действия – детская площадка. Дети играют в чехарду, скачут на скакалках, подбрасывают мяч. Настя (выкапывая что-то из песка): Ребята, смотрите, что я нашла! Все: Что это? Ого! Где ты это взяла? Женя: Да вот здесь. Честно. Мы ямку для сюрпризов копали, а тут тетрадь старая. Настя 2: Написано Мемуары. Оля: Должно быть, кто-то когда-то ее сюда спрятал и забыл достать. А давайте откроем? Все: Давайте, конечно. Дайте мне почитать. Все разбирают пожелтевшие листы, вчитываются. Оля: Ребята, это воспоминания 16-летней девочки, Милы Аниной, пережившей блокаду Ленинграда. Настя: Ого! Да здесь же целый сборник стихов. Слушайте! Война обрушилась нежданно, Все переполнила собой, И все смешалось в этом мире, И смерть носилась над землей. Маша: Ну-ка, дай почитать. С войной слепою и жестокой Я бок о бок к Голгофе шла… Четыре очень долгих года Свой крест недетский я несла... Фоном звучит седьмая симфония Шостаковича. Атмосфера игры и азарта сменяется ощущением чего-то непонятного и страшного. Песня: « Птицы белые» Женя: Нет, и детей война не пощадила, И все невзгоды выдала сполна… Я стала малолетнею старухой – Все видела, все знала, все могла… Маша: Ведь войны жалости не знают, Война не ведает добро… Шел по земле жестокий молох – Не разбирая никого… Голос Милы Аниной: Когда началась война, мне было неполных 7 лет. Все оборачиваются. На сцене за спинами ребят стоит Мила Анина (девочка 7 лет) в черной одежде с платком на голове. Играющие расступаются, садятся на стулья по обе стороны сцены. Каждый вчитывается в найденные страницы дневника. На сцене появляются призраки войны (хореография). В финале пластической композиции танцующие повязывают детям черные платки и разворачивают на заднике длинную полоску пожелтевших обоев. Мила подходит к обоям и начинает рисовать. Голос: Когда началась война, мне было неполных 7 лет… 7 лет мне исполнилось 28 июля 1941 года. И в первый же месяц войны я была изувечена… еще до дня рождения… Одна из девочек, нашедших тетрадь, встает со стула и подходит к авансцене. Чтение страниц постепенно превращается в ее собственные слова. Настя 2: Меня, измученную болью, В крови, в бинтах, в полубреду… Нес на руках солдат усталый, Через кровавую войну… И я, обняв его за шею, Прильнула головой к плечу… Он нес меня, забыв усталость, Через внезапную войну. Женя: Кем был солдат тот безымянный? (пауза) Что ты наделала, война! Настя 2: Нас дома ждали наши мамы, Его – солдата и меня… И я живу, живу и помню, Такое забывать нельзя… Меня моя дождалась мама, Его – не встретит никогда… Оборачиваются на Милу – она молчит. Девочки подходят к обоям, начинают рисовать девочку на руках у солдата. Песня «А закаты алые». Голос: Когда меня привезли домой после неудачной эвакуации, я долго болела и не могла выходить из дома. А когда стало можно выходить, город показался мне странным и чужим. Окна во всех домах были заклеены крест-накрест бумажными полосками. Всюду эти кресты, кресты, кресты… 4 девочки встают и выходят на авансцену. В их руках – небольшое окошко. В процессе чтения они заклеивают окно крест-накрест. Денис: Как он тяжел, недетский Крест И на Голгофу восхожденье… И кто поможет в горький час? Надолго ль хватит жизни тленья? Даша: В тщедушном теле чуть жива, Но все же теплится душа. За жизнь цепляюсь, как могу, И перед всеми я в долгу… Маша: И обрету ли я покой? Так много горя за спиной… В начале иль в конце пути? И что еще там впереди? Даша: И донесу ли я свой Крест До тех благословенных мест, Где повзрослевшая душа По жизни поведет меня?.. Минуй, блокадная Голгофа… Мой Крест, меня не придави… Ведь я еще в начале жизни, В начале долгого пути… (Мила Анина«Недетский крест») Дети, переворачивают окно, с обратной стороны которого – образ Христа. Под колокольный звон они проходят круг, вопросительно смотрят на Милу и, не дождавшись ответа, идут рисовать одинокую девочку, приникшую к свече. Голос: Мы жили на улице Стачек. Нас было четверо – мама, папа, брат и я. В соседней комнате жили Зойка с мамой и бабушкой. Перед домом, впритык друг к другу, тянулись сараи с дровами, курами и голубятнями на крышах. Мы любили играть в своем уютном дворе, где под ногами путались куры, где жил задиристый петух, который не жаловал «чужаков». Встает девочка с фотоальбомом, начинает его листать. Настя: Фотокарточки довоенные… Папа, мама, братишка и я… Вот я плачу, а тут с мороженым… Вот мы с Зойкой держим кота. Я в матроске, с косою до пояса, На качелях у коки в саду. Здесь мы все на веранде обедаем… В довоенном ушедшем раю… Вот в снегу я, катаюсь с горки… Вот на даче…цветы…река… Это – бабушки, это – дедушки, Только все зачеркнула война… Это мама поет под гитару, Здесь вот с братиком на руках… Я в блокадной холодной комнате Над альбомом сижу в слезах… Как недавно все это было… Только все разорила война. Довоенные фотокарточки, Слабый отсвет былого тепла… (Мила Анина «Семейный альбом») Рассыпает фотографии, идет рисовать фотокарточки из мирной жизни. Голос: С наступлением холодов дома стало очень холодно, очень голодно, очень страшно и очень одиноко. Я все чаще оставалась одна и днем, и ночью. Тогда впервые мне отчетливо захотелось умереть. Я плакала долго. Зашла соседка. Она ничего не спросила, а только сказала что-то вроде: «Ничего, Бог терпел и нам велел». Она всегда во всех случаях вспоминала Бога и часто молилась и мне говорила, чтобы я тоже молилась своими словами. Встают две девочки и, кутаясь в одеяла, садятся . Женя: Молилась мама, стоя на коленях, Молилась без иконы и креста… Молила Николая Чудотворца… Просила Мать распятого Христа… Просила чуда – сохранить от смерти Меня – ее голодное дитя… Тянула в угол худенькие руки И горестно смотрела в никуда. Настя: И я стояла рядом на коленях… Не зная слов, крестила молча лоб… А по спине елозили мурашки, И бил от холода и голода озноб… Но я ждала, что состоится чудо – Христос появится из темного угла, И сразу кончится и голод, и блокада, И прекратится страшная война… Сводила боль костлявые коленки, Но мне хотелось увидать Христа… Которому в слезах молилась мама, Не верившая в Бога никогда… (Мила Анина «Отчаяние») На середину выходит девочка, судорожно начинает собирать рассыпанные фотокарточки. Настя: Воспоминанья хлынули лавиной… Они способны раздавить меня, Война, блокада, страхи и болезни, Берггольц, бомбежки, лютая зима… 125 святых, бесценных граммов Святого хлеба…, очередь за ним… Вода из грязного растопленного снега И похожденья долгие за ним. Воспоминанья хлынули лавиной, Они способны раздавить меня… И вспоминать не хочется блокаду – Все снова пропускать через себя… (Мила Анина «Воспоминанья») Девочка закрывает лицо руками. К ней подходит Мила Анина, гладит по голове. Голос:Окно в комнате было занавешено светомаскировкой. Вставая утром, я отгибала небольшой уголок, и в этой полутьме я пыталась рисовать. Бумаги не было, и я разрисовала стены прямо по обоям. Я рисовала такие ненужные для семилетней девочки все атрибуты войны – танки, пушки, самолеты, разрушенные дома и вперемешку с ними цветы, много солнышек с лучиками, детей с папами и мамами и все то, на что была способна детская фантазия. Мила поднимает с колен девочку и ведет показывать то, что она нарисовала. За время композиции все полотно обоев разрисовывается детьми рисунками. Настя: Я рисую на стене Все, что в голову придет… Это танк, а тут меня Мама за руку ведет… Здесь деревья…,там стрельба… Это солнца круг с лучами. Вот зеленая поляна С разноцветными цветами. Я продрогла…есть охота… Дрожь в коленках и руках… Разрисованные стены Закружились вдруг в глазах… (Мила Анина «Я рисую») Мила опускается на колени, все дети подбегают к ней, замирают, поднимают глаза на зал. Голос: Я из блокады и войны, Я знаю то, что знать не надо… Я в ней жила, я помню все – Какой была моя блокада. Неправда, что не помнят дети Все тяготы блокадных лет… Мы – Книга Памяти и Боли, И детских маленьких побед… Настя: Говорят, что человек жив, пока о нем помнят. Помните. Отдает листы своей тетради, снимает платок. Все за ней снимают платки, бережно держат их в руках. Выходит хор. Финальная песня «Музыка детства».